GreatPhilosophy

Одно из характерных свойств материи, соответственно и сознания – свойство инерции. Посредством этого свойства сознания можно объяснить причину многих явлений в истории человеческого развития, мы не будем здесь углубляться, только скажем: - свойство инерции и есть причина того, что развитие пошло по пути, предложенному не Бухариным, а Преображенским.

У Сталина не было двух альтернатив, -«НЭПа» и «индустриализации». Дело в том, что марксистская теория завладела умами значительной части общества. Марксистская теория стала главенствующей в общественном сознании, приобрела силу инерции.

Итак.

Несмотря на определенные успехи «НЭПа», наиболее активная часть общества – коммунисты воспринимали «НЭП» как временное явление, как отступление от принципов. Вместе с восстановлением экономики широко распространилась коррупция, спекуляция, проституция. Быстрыми темпами пошел процесс расслоения общества на бедных и богатых. Эти явления оскорбляли чувства большевиков, рисовали на лице «НЭПа» «гримасы порока» и настраивали партийных «фанатиков пролетарской чистоты» против «полудрузей – полуврагов» режима: - «нэпмана» и зажиточного крестьянства. («Ленинград. орган. и 14 съезд: сбор. матер. и док. М.-Л. 1926»)

Вместе с тем начался естественный ход событий: - миграция из деревень в города, заполняя их неквалифицированными, обездоленными, обозленными безработными.

Это было совсем не то, что ожидали большевики от революции, во имя которой они понесли такие жертвы, терпели лишения, - они ждали чуда, райской жизни. А рабочие, их ведь объявили самыми передовыми, самыми лучшими людьми на Земле и после этого им опять приходится работать на эксплуататоров.

В общем, большевики оказались пленниками своих лозунгов и идей.

Программа Бухарина, в конечном счете, ставила под экономический удар рабочих, программа Преображенского – крестьян. Это и предопределило выбор.

Кстати, нечто подобное предсказал и Ф.Энгельс. «Мне думается, - писал он, - что в одно прекрасное утро наша партия(партия немецких коммунистов) вследствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуждена будет встать у власти, чтобы в конце концов проводить все же такие вещи, которые отвечают непосредственно не нашим интересам, а интересам общереволюционным, специфическим и мелкобуржуазным; в таком случае под давлением пролетарских масс, связанные своими собственными, в известной мере ложно-истолкованными и выдвинутыми в порыве партийной борьбы печатными заявлениями и планами, мы будем вынуждены производить коммунистические опыты и делать скачки, о которых мы сами отлично знаем, насколько они не своевременны. При этом мы потеряем головы, - надо надеяться только в физическом смысле, - наступит реакция и, прежде чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами, на что нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже».