GreatPhilosophy

Один из коренных вопросов, с которым сталкивается личность в стремлении осознать свое «Я», — это вопрос о смысле жизни: «Зачем я живу?»

«Если бы наше существование было постоянным блаженством, то такой вопрос не мог бы возникнуть: блаженное существование было бы само себе целью и не требовало бы никакого объяснения. Но так как на самом деле блаженство существует более в воображении, действительность же есть ряд больших и мелких мучений и в самом счастливом случае — постоянная смена тяжелого труда и гнетущей скуки, с одной стороны, и исчезающих иллюзий — с другой, то совершенно естественно является вопрос: для чего все это, какая цель этой жизни?».

Можно видеть смысл жизни в том, чтобы просто жить — есть, пить, спать, работать, растить детей, радоваться всему, что приносит удовольствие, и стремиться избегать неприятностей. Такое бесхитростное отношение к жизни, безусловно, имеет свое оправдание: ведь жизнь есть ценность сама по себе, какой бы она ни была. Однако при этом смысл жизни сводится к решению текущих жизненных задач, дробится на множество отдельных «смыслов», заключенных в достижении частных, сиюминутных целей. И в какой-то момент человек может осознать, что хотя его отдельные действия каждый раз имеют какой-то свой смысл, в целом вся его жизнь течет бесцельно и бессмысленно. Бесконечная череда мелких будничных дел и забот, безостановочная погоня за удовольствиями и преходящими жизненными благами угнетают личность, лишают ее свободы, навязывают ей стандартное, трафаретное существование. Ее собственное, подлинное «Я» подавляется и заменяется «маской». В результате тот, кто полностью поглощен повседневной «суетой жизни», утрачивает индивидуальное своеобразие своей личности и превращается в некое обезличенное существо.

Не довольствуясь подобным «размыванием» смысла жизни, человек стремится обрести его в постановке каких-то высших, конечных целей своего бытия. Уже сам факт, что человек задумывается об этом, есть свидетельство его неудовлетворенности своим будничным существованием. Жизнь перестает быть для него самоценностью — человек хочет подчинить ее движению к намеченной цели. Цели могут быть различны: решение каких-либо творческих задач — научных, художественных, технических и т. п., борьба за преобразование общества, карьера, власть, богатство, счастье другого человека, воспитание потомства, коллекционирование и пр. Ради своей цели человек может даже пожертвовать жизнью, если он готов скорее не жить, чем жить без смысла. Смысл жизни оказывается для него стержнем, на котором держится его «Я» и без которого он не может существовать.

Итак, решение вопроса «Зачем я живу?» как будто бы состоит в том, чтобы выбрать цель жизни и суметь посвятить себя ей. Однако и это решение оказывается недостаточным.

Всю трудность вопроса о смысле жизни человек начинает осознавать тогда, когда задумывается о смерти. Смерть уравнивает всех: те, кто преследовал самые благородные цели, точно так же предстают перед лицом смерти, как и те, кто жил бесцельно и бессмысленно. Так для чего же нужно мне стремиться к чему-то, добиваться чего-то, если в конце концов от меня ничего не останется?

Многие мыслители писали о том, что смерть обесценивает и обессмысливает все наши начинания, стремления и надежды, наполняет нашу жизнь страхом, отчаянием, скорбью, тоской.

«Представьте себе, — писал Паскаль, — толпу людей в цепях, приговоренных к смерти; каждый день некоторые из них умерщвляются на виду остальных; остающиеся . смотря друг на друга с чувством скорби и безнадежности, ожидают своей очереди. Вот картина положения человечества».

Лев Толстой в «Исповеди» с ужасом признавался в том, что одно время самые лучшие побуждения человеческие казались ему тщетными и глупыми перед лицом смерти. Даже любовь к семье, к детям была отравлена мыслью, что смерть ждет его близких так же, как и его самого. О том же говорил художник Гоген: «Не плохой ли это расчет — всем жертвовать ради детей? Человек приносит себя в жертву детям, они, став взрослыми, жертвуют собой для своих детей. И так далее. В итоге все жертвуют собой. И помешательству не видно конца». Размышляя о том, как люди могут жить, чувствуя себя приговоренными к неминуемой смерти, Лев Толстой писал: « . Есть четыре выхода из того ужасного положения, в котором мы все находимся. Первый выход есть выход неведения. Он состоит в том, чтобы не знать, не понимать того, что жизнь есть зло и бессмыслица . Второй выход — это выход эпикурейства. Он состоит в том, чтобы, зная безнадежность жизни, пользоваться покамест теми благами, какие есть . Третий выход есть выход силы и энергии. Он состоит в том, чтобы, поняв, что жизнь есть зло и бессмыслица, уничтожить се. Четвертый выход есть выход слабости. Он состоит в том, чтобы, понимая зло и бессмысленность жизни, продолжать тянуть ее, зная наперед, что ничего из нее выйти не может .»