GreatPhilosophy

Впервые понятие «эпистема» вводит Фуко в 60-е годы, характеризуя ее «как структуру прежде всех других структур».

«Мы мыслили внутри анонимной и ограничивающей системы мышления, системы присущего ей языка и эпохи. Эта система и этот язык имеют свои собственные законы трансформации. Выявление этого мышления, предшествующего всякому мышлению, этой системы прежде всех систем и является задачей сегодняшней философии» [20, с. 19].

Фуко показывает, что исходя из концепции языкового характера мышления, для каждой отдельно взятой исторической эпохе, есть свое «проблемное поле», достигнутого с помощью «культурного знания» образующихся из дискурсов различных научных дисциплин.

Эти дисциплины имеют тенденцию к всеобщей интеграции, которые в итоге порождают единую систему знаний – «эпистему». В практике самоопределения субъекта она реализуется посредством определенного языкового кода – свода предписаний и запретов. Эта языковая норма определяет и мышление субъекта.

Таким образом, характерной особенностью понимания эпистемы, у Фуко является то, что она понимается как исторически конкретное «познавательное поле» научного свойства, как уровень научных представлений своего времени.

Сам Фуко рассматривал около пяти эпистем:

– античную.

– средневековую.

– возрожденческую.

– просветительскую.

– современную.

«В эпистеме Ренессанса слова и вещи сопринадлежены по сходству; в классическую эпоху они соизмерялись друг другу посредством мышления – путем репрезентации, в пространстве представления; начиная с 19 века слова и вещи связываются с друг другом еще более сложной опосредованной связью – такими мерками как труд, жизнь, язык, которые функционируют уже не в пространстве представления, но во времени в истории» [1, с. 58].

Следуя этой логике деле, мы имеем субъекта тождественного эпистеме, и в свою очередь тождественного языковой норме или «дискурсивной практике». Остается выяснить, где есть причина данных языковых норм? Фуко отсылает нас к вещам культуры, мы же не будем останавливаться на данном положении, а попытаемся разобрать вопрос под другим углом зрения.

На наш взгляд, субъект в постмодернизме, представлен нам с четким и обоснованным недоверием к данной окружающей его эпистеме, или по-другому, исследователи постмодернизма называют это «эпистемологической неуверенностью». Она вызвана крахом экономико-политических, казалось бы, нерушимых догм, недоверием, как религии, так и к различным научным теориям. Субъект постмодернизма ставит все под сомнение. Но не как скептик, который совершает метод верификации, а как человек, который осознает данную реальность и просто хочет «жить».

Также отличительной характеристикой субъекта постмодернизма, является «недоверие к метаннарациям», где он понимает шаткость и условность «игры языка», ее метафоричность. Но он не является мыслителем, который смотрит на данную эпистему извне, он бытийствует в ней, он, что самое главное, осознает свое существование.

Сложность мира нарастает, и целостность его становиться все более проблематичной. Значителен и неуправляем поток самых разнообразных сведений, обрушивающихся на современного человека, с его быстро сменяющимися темами и сюжетами, разноречивыми, но готовыми к потреблению без специального осмысления образами. Вторую жизнь получают произведения искусства, перевоплощенных в разнообразных стилизациях и пародиях. Увеличивается объем и меняющиеся формы подачи информации, которые порождают мозаичность восприятия, вызывают трудности с концентрацией внимания.

«В обществах, переживающих последствия поздней и ускоренной модернизации (то есть в таких, в которых радикальные изменения наблюдаются в течении жизни одного поколения), подобные процессы оказываются особенно болезненными и противоречивыми, сопровождаются разнообразными и многочисленными кризисами, протекают в необычных формах» [7, с. 4].

Эпистема постмодернизма включает в себя множество различных дисциплин, теорий, гипотез, как научного, так и не научного толка. Попробуем затронуть наиболее важные стороны, которые плотно примыкают к понятиям «культурного кода». На наш взгляд, эту сторону раскрывает масс медиа. Во-первых: СМИ, которые включают и окружают, буквально все стороны жизнедеятельности субъекта, от радио, газет и до TV. Во-вторых, информатизация, которая является не только ее характеристикой, но и качественным изменением всей среды жизнедеятельности субъекта.

Масс медиа представляет субъекту широкий выбор жизненных стратегий, под лозунгом «как надо», и не смотря на цветастость и разнообразие, можно увидеть везде подспудный смысл – престижности и демонстративности. То есть лозунг субъекта постмодернизма сведен с точностью наоборот – «казаться, а не быть». Но если рассмотреть его с точки зрения онтологических изысканий и понятий симулякра, то тут все встает на свои места. Субъект понимает, что окружающей его мир, это мир формальностей, но этот мир могуществен и действенен. Поэтому для успешной жизнедеятельности, следуй тому, что тебе предлагает культура (пусть и массовая), восхищайся и «оборачивайся» в нее, но думай и осознавай то, что в тебе есть. То есть сущность субъекта постмодернизма, является по сути экзистенциальной, которая придерживает форму данных культурных кодов. Другое дело, что коды становятся изощренней и реальность мира уже не доказуема. Те идеалы, которые предлагает (а точнее возвращаясь к теме «вызова – ответа», ранее) навязывает общество становятся действительно «твоим». Субъект постмодернизма осознает себя, но уже не в силах противостоять этой культуре, да и возможно ли это»?