GreatPhilosophy

В. Дильтей, создавая свое учение о методе гуманитарных наук, стремится разрешить эти проблемы. Он недвусмысленно признает, что продолжает традицию, восходящую к Локку и Канту, однако стремится преодолеть ее гносеологическую односторонность.

В. Дильтей совершенно согласен с тем, что любое знание, в том числе - знание о природе, может быть только человеческим знанием, обусловленным особенностями познавательных способностей человека. «Всякая наука начинается с опыта, а всякий опыт изначально связан с состоянием нашего сознания, внутри которого он обретает место, и обусловлен целостностью нашей природы.

Мы именуем эту точку, зрения - согласно которой, невозможно выйти за рамки этой обусловленности, как бы глядеть без глаз или направить взор познания за самый глаз, - теоретико-познавательной; современная наука и не может допустить никакой другой. Именно здесь, как мне стало ясно, находит свое необходимое для исторической школы обоснование самостоятельность наук о духе. Ибо с этой точки зрения наш образ природы в целом оказывается простой тенью, которую отбрасывает скрытая от нас действительность, тогда как реальностью как она есть мы обладаем, наоборот, только в данных внутреннего опыта и в фактах сознания. Анализ этих фактов - средоточие наук о духе, и тем самым, как того и требует историческая школа, познание начал духовного мира не выходит из сферы самого этого последнего, а науки о духе образуют самостоятельную систему»[20].

Иными словами, В.Дильтей признает следующее:

1. Любая наука начинается с опыта, а опыт зависит от устройства органов познания человека. Устранить всякую «субъективность», то есть влияние устройства человеческих органов познания, увидеть «мир как он есть сам по себе» невозможно. Это все равно, что «видеть без глаз».

2. Мы не знаем и не узнаем, каков мир «сам по себе», как бы к этому не стремились - веками! - естествоиспытатели. Образы природы, которые они создавали, были всего лишь «преходящими тенями». В самом деле, вспоминая о том, как человек на протяжении своей истории представлял космос - начиная со знаменитой теории о трех слонах, стоящих на черепахе - мы не можем всерьез полагать, что эти представления отражали мир, как он есть сам по себе. Человеческие картины мира говорили, скорее, о человеке, чем о мире. Они всякий раз зависели от человеческой фантазии, примысливаемой к опыту, к тому, что было дано в ощущениях.

3. Реальностью для человека являются не порождения его фантазии (мир, стоящий на трех слонах, материя как сумма крючковатых атомов Демокрита, материя как сумма корпускул, управляемая Богом-законодателем и т.п.), а данные его внутреннего опыта и факты сознания. В первую очередь надо изучать именно их, то есть то, что пребывает в субъекте, в его «душе». А, стало быть, на передний план выходят науки гуманитарные («науки о духе»).

Во всем этом В. Дильтей совершенно согласен с Локком и Кантом. Расходится же он с ними только в том, что для Локка и Канта главным содержанием человеческой души оказываются ее рациональные способности к познанию. Говоря проще, Локк и Кант срисовывают человека с себя, делают его главным образом ученым, размышляющим существом, главным свойством которого оказывается интеллект.

В. Дильтей пишет: « Частью, сближаясь в этих вопросах с теоретико-познавательной школой Локка, Юма и Канта, я, однако, вынужден был иначе, чем делала эта школа, понимать совокупность фактов сознания, в которой все мы одинаково усматриваем фундамент философии . Предшествующая теория познания, как в эмпиризме, так и у Канта, объясняет опыт и познание исходя из фактов, принадлежащих к области голого представления. В жилах познающего субъекта, какого конструируют Локк, Юм и Кант, течет не настоящая кровь, а разжиженный сок разума как голой мыслительной деятельности»[21].

В. Дильтей - историк, а потому человек для него - это не только и не столько познающее существо. Это - существо действующее, созидающее культуру, а не сторонний наблюдатель, который лишь рационально анализирует уже созданное. Но когда человек действует, то он руководствуется вовсе не в первую очередь разумом. Разум вступает в действие тогда, когда нечто уже создано под влиянием воли и страсти: сова Минервы вылетает в сумерки, чтобы осмыслить сделанное. Главное в человеке для историка - это не разум, а жизнь. И жизнь эту составляют воля, чувства и представления.