GreatPhilosophy

Не контролируемое разумом сознание снова привлекает пристальное внимание философа. Может ли человек иметь представления и не осознавать их? Такие представления Кант ещё в молодости назвал тёмными. Теперь он говорит о них подробно и обстоятельно. В полном мраке сознания может идти такой сложный психический процесс, как художественное творчество. Представьте себе, пишет Кант, музыканта, импровизирующего на органе и одновременно разговаривающего с человеком, стоящим подле него; одно ошибочное движение, неверно взятая нота – и гармония разрушена. Но этого не происходит, хотя играющий не знает, что он сделает в следующее мгновение, а сыграв пьесу, подчас не в состоянии записать её нотными знаками.

Какова интенсивность “тёмных представлений”, какое место занимают они в духовном мире человека? Философ не склонен недооценивать их значение. Рассудок порой не в состоянии избавиться от их влияния даже в тех случаях, когда считает их нелепыми и пытается противоборствовать им. Так, например, обстоит дело с половой любовью. ” Нервы и жидкости мозга человека доставляют ему лишь грубые и неясные понятия, а так как возбуждению чувственных ощущений он не в состоянии противопоставить для равновесия внутри своей мыслительной способности достаточно сильные представления, то он и отдаётся во власть своих страстей, оглушённый и растревоженный игрой стихий, поддерживающих его тело. Попытки разума противостоять этому, рассеять эту путаницу светом способности суждения, подобны лучам солнца, когда густые облака неотступно прерывают и затемняют их яркий свет”. Что касается сферы наших неосознанных представлений, то она значительно шире, чем можно себе представить, практически беспредельна. “…На большой карте нашей души, так сказать, освещены только немногие пункты, - это обстоятельство может возбуждать у нас удивление перед нашим собственным существом; ведь если бы некая высшая сила сказала: да будет свет! , то без малейшего содействия с нашей стороны перед нашими глазами открылось бы как бы полмира (если, например, мы возьмём писателя со всем тем, что он имеет в своей памяти) ”. Рассуждения о “тёмных представлениях” и их роли в творческом процессе – важное дополнение к гносеологии и эстетике критицизма.

В “Критике способности суждения” художественное творчество рассматривалось как особый дар, несравнимый ни с каким другим видом деятельности. Его носитель определялся как гений. В “Антропологии с прагматической точки зрения” сфера гения охватывает и науку. Иммануил Кант проводит разграничение между “ открытием” и ” изобретением”. Открывают то, что существует само по себе, оставаясь неизвестным ( Колумб открыл Америку). Изобретение – создание ранее не существовавшего (порох был изобретён). Талант к изобретению называют гением, теперь в число гениев И. Кант зачисляет и Ньютона. И это характерная деталь: речь идёт о сближении научного и художественного творчества, эстетического и познавательного начал. И то и другое опираются на воображение.

Но сближение не означает совпадения. В “Антропологии с прагматической точки зрения” по – прежнему отстаивается идея специфичности эстетического начала и его промежуточного, опосредствующего предназначения. А в этом состояло главное завоевание “Критики способности суждения”: там была показана несводимость эстетического ни к знанию, ни к морали, но одновременно подчёркнута неразрывная связь красоты с истиной и добром. Эстетическое есть нечто иное, чем познание и нравственность, оно своеобразный “мост” между ними. Одно утверждение не существует без другого, тезис – без антитезиса. В «Антропологии с прагматической точки зрения» упор делается на антитезис, в частности вводится понятие «эстетическое познание». В“Критике способности суждения ” этого не было, там шла речь о прекрасном как об “игре познавательных сил” , которая является лишь подготовкой к акту познания. Вместе с тем соприкосновение двух сфер открывало возможность допущения некой промежуточной сферы, принадлежащей как эстетическому, так и познавательному началу, где знание приобретает эстетическую окраску, а эстетическое становится познавательным. Допущение такой сферы не только не разрушает исходные построения эстетики И.Канта, но, наоборот, логически вытекает из её существа. Эстетическое познание – особая сфера между чувствительностью и рассудком. Логика бросает упрёк чувственности в поверхности, единичности знаний. Обратный упрёк рассудку – в сухости и абстрактности. Эстетическая способность избирает путь, на котором можно избежать обоих недостатков. Этот путь не уводит от науки, а, наоборот, приводит к ней: “…красота – это цветок, а наука – плод…”. О самом чувстве прекрасного Иммануил Кант говорит как об отчасти чувственном, отчасти интеллектуальном удовольствии.