GreatPhilosophy

Одно из весьма распространенных предубеждений, бытующих в настоящее время не только среди зарубежных философов, историков и социологов на волне свободной критики марксизма и поиска новых путей общественного развития, состоит в том, что Маркс и Энгельс (не говоря уже о Ленине) стороной обошли проблему человека как совершенно второстепенную с точки зрения основной цели — преобразования общества на началах равенства и свободы для всех, а не отдельного индивида. Между тем для многих не только российских, но и западных ученых вполне очевидно, что невозможно создать современную социальную теорию, игнорируя позицию марксизма именно в вопросе о природе и сущности человека.

Так или иначе, для понимания этих сложных проблем возникает необходимость воспроизвести подлинное содержание взглядов Маркса и Энгельса по этому вопросу, не упуская из виду, разумеется, и их известной односторонности. Можно ли было вообще избежать односторонности, учитывая тот исторический, социально-политический и духовный контекст, который складывался в странах Западной Европы в годы их жизни и творчества? И кто может претендовать на исчерпывающее решение вопроса о природе и сущности человека даже сейчас, когда наука и история дали столь обильный материал для его переоценки?

Маркс вовсе не считал, что нет смысла в таком понятии, как "человеческая природа", и не утверждал, что система общественного производства и культура целиком определяют черты личности.

Он с полной ясностью высказывал мысль о том, что человек формируется как в своем историческом, так и индивидуальном развитии, т.е. в биологическом, физиологическом и психологическом плане.

Вместе с тем и в "Экономическо-философских рукописях 1844 года", и позднее в "Капитале" он подчеркивал одну и ту же мысль, что "человеческое существо — это не абстракт, присущим отдельному индивиду", а субъект, меняющийся в каждую историческую эпоху. Он выделяет два типа человеческих потребностей: постоянные — в пище, питье, продолжении рода — и относительные, например, стремление к власти и др., не составляющие главную часть человеческой природы.

Человека нельзя изменить в плане его биологической структуры. Известно, что основные черты биологической природы человека оставались неизменными с доисторических времен. Тогда как сам он в своих психических и социальных качествах вовсе не похож на человека античности или Средневековья. Более того, он сам творит историю, а следовательно, и себя самого. " .Вея так называемая всемирная история есть не что иное, как порождение человека человеческим трудом, становление природы для человека .". Внешний мир становится для человека реальным, по Марксу, когда он посредством своих сил вступает в отношение с предметным внешним миром. "Глаз стал человеческим глазом точно так же. как его объект стал общественным, человеческим объектом, созданным человеком для человека. Поэтому чувства непосредственно в своей практике стали теоретиками. Они имеют отношение к вещи, но сама эта вещь есть предметное человеческое отношение к самой себе и к человеку, и наоборот. Вследствие этого потребность и пользование вещью утратили свою эгоистическую природу, а природа утратила свою голую полезность, так как польза стала человеческой пользой".

Потребность или наслаждение утрачивают свою эгоистическую природу, когда польза становится человеческой пользой, когда вещь выступает по отношению к человеку в человеческой же форме. Исходя из этого понимания "творческой жизни" или "самореализации", Маркс и определяет свое понимание богатства и бедности, отличающееся от взглядов экономистов: " .На место экономического богатства и экономической нищеты становятся богатый человек и богатая человеческая потребность. Богатый человек — это в то же время человек, нуждающийся во всей полноте человеческих проявлений жизни, человек, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя необходимость, как нужда. Не только богатство человека, но и бедность его получает при социализме в равной мере человеческое и потому общественное значение".